Неточные совпадения
Анна смутилась от того внимательно-вопросительного взгляда, которым смотрела на нее Долли; Долли — оттого, что после слов Свияжского о вегикуле ей невольно стало совестно за грязную старую
коляску,
в которую
села с нею Анна.
Потом, не глядя
в окна, он
сел в свою обычную позу
в коляске, заложив ногу на ногу и, надевая перчатку, скрылся за углом.
В коляску, вместо заминающегося Ворона, запрягли, по протекции Матрены Филимоновны, приказчикова Бурого, и Дарья Александровна, задержанная заботами о своем туалете, одетая
в белое кисейное платье, вышла
садиться.
После сытного завтрака все они отправились,
севши все трое
в коляску Павла Ивановича; пролетки хозяина следовали порожняком за ними.
На другой день после описанных мною происшествий,
в двенадцатом часу утра,
коляска и бричка стояли у подъезда. Николай был одет по-дорожному, то есть штаны были всунуты
в сапоги и старый сюртук туго-натуго подпоясан кушаком. Он стоял
в бричке и укладывал шинели и подушки под сиденье; когда оно ему казалось высоко, он
садился на подушки и, припрыгивая, обминал их.
Коли так рассуждать, то и на стульях ездить нельзя; а Володя, я думаю, сам помнит, как
в долгие зимние вечера мы накрывали кресло платками, делали из него
коляску, один
садился кучером, другой лакеем, девочки
в середину, три стула были тройка лошадей, — и мы отправлялись
в дорогу.
Вот он старшую, Анфису, берет за руку: «
Садитесь, говорит,
в коляску».
Бальзаминов. Это мы, маменька, с женой разговариваем и целуемся. Вот, маменька,
садимся мы с женой
в коляску, я взял с собой денег пятьдесят тысяч.
На другой день условие домашнее было подписано, и, провожаемый пришедшими выборными стариками, Нехлюдов с неприятным чувством чего-то недоделанного
сел в шикарную, как говорил ямщик со станции, троечную
коляску управляющего и уехал на станцию, простившись с мужиками, недоумевающе и недовольно покачивавшими головами. Нехлюдов был недоволен собой. Чем он был недоволен, он не знал, но ему все время чего-то было грустно и чего-то стыдно.
— Ну, хорошо, я попытаюсь сделать, — сказала она и легко вошла
в мягко капитонированную
коляску, блестящую на солнце лаком своих крыльев, и раскрыла зонтик. Лакей
сел на козлы и дал знак кучеру ехать.
Коляска двинулась, но
в ту же минуту она дотронулась зонтиком до спины кучера, и тонкокожие красавицы, энглизированные кобылы, поджимая затянутые мундштуками красивые головы, остановились, перебирая тонкими ногами.
И,
садясь с наслаждением
в коляску, он подумал: «Ох, не надо бы полнеть!»
Наконец-таки мы уложились, и
коляска была готова; господа
сели завтракать, вдруг наш кухмист взошел
в столовую такой бледный, да и докладывает: «Неприятель
в Драгомиловскую заставу вступил», — так у нас у всех сердце и опустилось, сила, мол, крестная с нами!
Вскоре после этого бешеная шестерня караковых жеребцов мчит к тому же крыльцу четвероместную
коляску,
в которую, с первым ударом трезвона,
садится матушка с детьми и с двумя ливрейными лакеями на запятках.
Солнце
село,
коляска катилась по потемневшим полям, провожаемая ровными меланхолическими ударами, замиравшими
в синих сумерках вечера.
— Знаете ли… — сказал, подъезжая к
коляске, студент. — Мне вот сейчас вспомнилась очень интересная могила, историю которой мы узнали, роясь
в монастырском архиве. Если хотите, мы свернем туда. Это недалеко, на краю
села.
Он только заметил, что она хорошо знает дорогу, и когда хотел было обойти одним переулком подальше, потому что там дорога была пустыннее, и предложил ей это, она выслушала, как бы напрягая внимание, и отрывисто ответила: «Всё равно!» Когда они уже почти вплоть подошли к дому Дарьи Алексеевны (большому и старому деревянному дому), с крыльца вышла одна пышная барыня и с нею молодая девица; обе
сели в ожидавшую у крыльца великолепную
коляску, громко смеясь и разговаривая, и ни разу даже и не взглянули на подходивших, точно и не приметили.
Платов ехал очень спешно и с церемонией: сам он сидел
в коляске, а на козлах два свистовые казака с нагайками по обе стороны ямщика
садились и так его и поливали без милосердия, чтобы скакал.
Вихров сейчас же после того собрался, и когда раскланялся с молодыми и вышел
в переднюю, то m-lle Катишь,
в бурнусе и шляпке, дожидалась уже его там. Без всякого предложения, она
села первая
в его
коляску и, когда они отъехали, начала несколько насмешливым голосом...
У крыльца стояла уже
коляска парою;
в нее
сели Женичка, Вихров и Мари, а Симонов поместился на козлах.
Те проворно побежали, и через какие-нибудь четверть часа
коляска была подана к крыльцу.
В нее было запряжено четыре худощавых, но, должно быть, чрезвычайно шустрых коней. Человек пять людей, одетых
в черкесские чапаны и с нагайками, окружали ее. Александр Иванович заставил
сесть рядом с собою Вихрова, а напротив Живина и Доброва. Последний что-то очень уж облизывался.
— А знаете ли что, — сказал мне князь,
садясь вместе со мною
в коляску, — что, если б нам теперь поужинать, а? Как вы думаете?
— Уж он крестил нас, крестил! Мы уж
в коляску сели — а он все крестит. Как мост переехали, я нарочно назад оборотился, а он стоит на балконе и все крестит!
Он круто повернулся и,
в сопровождении адъютанта, пошел к
коляске. И пока он
садился, пока
коляска повернула на шоссе и скрылась за зданием ротной школы, на плацу стояла робкая, недоумелая тишина.
«Поедем
в коляске кататься!» — и притворился, будто ласковый и
в голову меня поцеловал: а я, ничего не опасаясь,
села с ним и поехала.
Что-то как бы напомнилось ему при имени «шпигулинские». Он даже вздрогнул и поднял палец ко лбу: «шпигулинские!» Молча, но всё еще
в задумчивости, пошел он, не торопясь, к
коляске,
сел и велел
в город. Пристав на дрожках за ним.
— Благодарю, спасибо тебе, Музочка, что ты приехала; я тебе одной все скажу; здесь услышат;
сядем лучше
в коляску!
Миропа Дмитриевна, как и заранее можно было предполагать, не заставила себя долго ожидать, и через день же, когда
в Кузьмищеве только что
сели за обед, она подкатила к крыльцу
в коляске шестериком, с колокольцами и даже с почтальоном на запятках.
Но последних слов уже не было слышно.
Коляска, принятая дружно четверкою сильных коней, исчезла
в облаках пыли. Подали и мой тарантас; я
сел в него, и мы тотчас же проехали городишко. «Конечно, этот господин привирает, — подумал я, — он слишком сердит и не может быть беспристрастным. Но опять-таки все, что он говорил о дяде, очень замечательно. Вот уж два голоса согласны
в том, что дядя любит эту девицу… Гм! Женюсь я иль нет?»
В этот раз я крепко задумался.
Ночью свиданье
в беседке, а к рассвету
коляска будет готова; я ее выманю,
сядем и уедем.
Никакая опасность не входила ей
в голову: муж всегда с нею был так нежен и почтителен, что ей казалось самым естественным и возможным делом уговорить Михайло Максимовича
сесть с ней
в коляску и увезть его
в Чурасово.
Маша приезжала
в коляске; я
садился к ней, и мы ехали вместе
в Дубечню, веселые, свободные.
Пешком он действительно дошел до самой почти Крестовской заставы и тут только уже
сел в свою
коляску, и то потому, что у него ноги более не двигались.
Миклаков все-таки решился лучше надеть сюртук, предварительно вычистив его самым старательным образом; когда, наконец, за ним приехал экипаж князя, то он,
сев в него, несколько развалился и положил даже ногу на ногу: красивая открытая
коляска, как известно, самого отъявленного философа может за: ставить позировать!..
— Садись-ка, брат! — продолжал Ижорской, — а вы с
коляскою ступайте
в Утешино.
Рославлев пожал еще раз руку молодому купцу и
сел с Иваном Архиповичем
в коляску. Ямщик тронул лошадей, затянул песню, и когда услышал, что купец даст ему целковый на водку, присвистнул и помчался таким молодцом вдоль улицы, что старой ямщик не усидел на завалине, вскочил и закричал ему вслед...
Мокрые офицеры с мрачными лицами толпились вокруг него. Тут стоял и Венцель с искаженным лицом и уже без сабли. Между тем генеральский кучер, походив у берега и посовав
в воду кнутовищем,
сел на козлы и благополучно переехал через воду немного
в стороне от того места, где перешли мы; воды едва хватало по оси
коляски.
— Конечно, конечно, Сергей Николаевич, — мирно ответил генерал. Холодная вода охладила его пыл. Он влез
в коляску, сначала
сел, потом опять встал и закричал во всю мочь своего богатырского голоса...
Бальзаминов (берет стул и
садится подле матери). Вот, вдруг я вижу, будто я еду
в хорошей
коляске и одет будто я очень хорошо, со вкусом: жилетка будто на мне, маменька, черная, с мелкими золотыми полосками; лошади будто серые, а еду я подле реки…
Это был ужасный удар для Жоржа, он целую ночь не спал, чем свет
сел в дорожную
коляску и отправился
в полк.
На другой день, 18 мая, после завтрака,
в 12 часов, Гоголь, простившись очень дружески и нежно с нами и с сестрой, которая очень плакала,
сел с Пановым
в тарантас, я с Константином и Щепкин с сыном Дмитрием поместились
в коляске, а Погодин с зятем своим Мессингом — на дрожках, и выехали из Москвы.
Я, Гоголь, Константин и Гриша
сели в четвероместную
коляску и поехали до первой станции, до Химок, куда еще прежде поехал Щепкин с сыном и где мы расположились отобедать и дождаться дилижанса,
в котором Гоголь отправлялся
в Петербург.
Сейчас же за этим переговором началась и акция. Навеслили мы наутро большой хозяйский баркас и перевезли англичанина на городской берег: он там
сел с изографом Севастьяном
в коляску и покатил
в монастырь, а через час с небольшим, смотрим, бежит наш изограф, и
в руках у него листок с переводом иконы.
В последних числах сентября, еще
в хорошую, или, по крайней мере, сносную, осеннюю погоду, довольно рано поутру выехали из
села Болдухина две кареты, две
коляски, несколько кибиток и телег, навьюченных донельзя.
Так я и устроил:
в карете на сиденье положил два целкювых, что за экипаж следовало, а сам открыл дверцу — и только задом-то выполз и ступил на мостовую, как вдруг слышу: «б-гись!», и мимо самой моей спины пролетела пара вороных лошадей
в коляске и прямо к подъезду, и я вижу — французский посол
в мундире и во всех орденах скоро
сел и поскакал, а возле меня как из земли вырос этот мой посол-француз, тоже очень взволнован, и говорит...
Отец поглядел
в окно, увидал
коляску, взял картуз и пошел на крыльцо встречать. Я побежал за ним. Отец поздоровался с дядей и сказал: «Выходи же». Но дядя сказал: «Нет, возьми лучше ружье, да поедем со мной. Вон там, сейчас за рощей, русак лежит
в зеленях. Возьми ружье, поедем убьем». Отец велел себе подать шубку и ружье, а я побежал к себе, наверх, надел шапку и взял свое ружье. Когда отец
сел с дядей
в коляску, я приснастился с ружьем сзади на запятки, так что никто не видал меня.
— Нет, погоди! — И от легкого прикосновения пальцев офицер вздрогнул. — Вообрази, что и там,
в городе, и везде, куда бы я ни пошел, меня подстерегают. Иду я, идет какой-то человек и меня подстерегает. Или
сажусь я
в коляску, а мимо проходит человек и кланяется — он меня подстерегает.
Доктор и Ашанин решили прокатиться и
сели в одну из
колясок, стоявших у ворот гостиницы. Экипаж быстро поехал по аллеям, освещенным газовыми фонарями.
Несколько
колясок дожидалось русских офицеров. На козлах одной из них восседал с сигарой во рту и капитан Куттер. Он кивнул головой своим вчерашним седокам и, когда они подошли к нему, чтобы
сесть в его экипаж, протянул руку и крепко пожал руки Володи и доктора.
Но вот, наконец, через час езды показался лесок, и оттуда донесся острый аромат апельсинов. Скоро
коляска въехала
в роскошную большую рощу апельсинных и лимонных деревьев; аромат от зеленых еще плодов и листвы сделался еще сильнее. Здесь остановились и вышли погулять, но долго гулять не пришлось: у наших путешественников начинали болеть головы и от жары и от этого душистого запаха, и они поторопились
сесть в экипаж.
И все трое посмотрели
в окно на
коляску,
в которую
садилась знаменитость
в большой медвежьей шубе. Княгиня покраснела от зависти, а Егорушка значительно подмигнул глазом и свистнул. Маруся не видела
коляски. Ей некогда было видеть ее: она рассматривала доктора, который произвел на нее сильнейшее впечатление. На кого не действует новизна?